Том 7 - Леся Українка

благодарим. Собрались мы: войт, два уполномоченных и три старшие хозяина из деревни за свидетелей, собрали все старыѳ бумаги, какие у кого были, и поехали в полночь во Львов, за день до приезда в деревню комиссии. Приходим утреч-ком к адвокату нет его дома, куда-то ушел, но сейчас придет, просят обождать. Ждем мы, ждем — нет адвоката. Уже десятий час, одиннадцатый, двенадцатый — нет. Проголодались мы, пошли к телеге перекусить. Прибегаем через минуту, все еще нет адвоката. Экое несчастье! Уже и первый час, ж второй, наконец, и третий,— нам бы уже и домой пора ехать, чтобы к вечеру быть, а его все нет. Наконец, так около четырех часов, идет он. «Ах, изви-ните,— говорит,— извините, пожалуйста, господа хозяева, но это не моя вина, что я так опоздал, был в суде при разборе дела, затянулась защита до этого времени. Но это ничего, мы еще все хорошо успеем сделать. Прошу в мой кабинет».

— А не лучше ли нам сейчас сесть на телегу да ехать в деревню,— сказал я,— там ваша милость могли бы про-смотреть бумаги и научить нас, что говорить.

— Э, нечего спешить,— сказал он,— успеем еще до-ехать, а просмотр бумаг не займет много времени.

Пошли мы с ним в его комнату и сели. Бумаг принесли целый ворох. Стал он их читать: читает, читает, мед-леяно так да пристально, иногда снросит нас что-нибудь, мы ответим, он опять читает, а тут уже и полчаса, а там и час, и целых два прошло — он ничего. Мы сидим, как на иголках, мнемся, потеем, а он все расспрашивает нас, словно перед протоколом, все бумаги читает, бормочет про себя — и конца-края нет! Мы уже несколько раз приставали к нему: пора ехать! А он все: сейчас, сейчас! Да и ну опять читать. Шестой час пробил, когда он дочитал. Ну, думаєм, слава тебе, господи, конец уж этому чтению, поедем! Да как бы не так! как начал наш адвокат толко-вать нам всю тяжбу, от самого начала, пространно да подробно, как будто мы совсем ничего о ней не знаєм. Говорит, говорит, а мы как только из кожи не выскочим — вот, кажется, так бы вскочил, плюнул ему в рожу да и пошел прочь. Да не тут-то было! начал он нас потом учить, как мы должны перед комиссией говорить, и в самом деле, толково учил! Таким ясным показалось нам все дело, так хорошо каждый понял, что ему надо говорить, что любо-дорого! Шаль только, что когда все это кончилось, то пробил уже девятый час. Совсем стемнело. Он как будто только теперь заметил, что поздно, а тут еще и гроза стала надвигаться.

— Э, да что это? никак уж вечер? — сказал он, ози-раясь.

— Вестщдо, вечер,— ответили мы как осужденные.

— Что же теперь делать? Как же нам ехать?

— Разве я знаю? — ответил я.— Теперь трудно ехать, дорога плохая, да оно и неблизко, лесами все!..

— Сами не знаєм, что делать! — сказали наши люди.

— А в котором часу завтра должна приехать комис-сия?

— В десять утра.

— В десять? Ну, так пустяки: переночуйте вы здесь, а завтра ранехонько встанем да и махнем в деревню, так что только пыль взовьется. В восемь будем уже там. Вот подите, сейчас около моего дома єсть кабак, там кабатчик порядочный, там вы переночуете, а завтра, смотрите, не опоздайте, я вас буду ждать.

Что было делать? Рады не ради, пошли мы. Кабатчик словно ждал уже нас.

— Вы от господина адвоката? — спрашивает.

— Да!

— Ну, ну, пожалуйте, найду для вас место, во-чуйте себе по добру, по здорову! А не надо ли вам чего?

— Да уж давайте по косушке, лучше спать будем,

Выпили мы, легли в добрий час, и сразу заснули, словно ко дну пошли. Долго ли мы так спали, бог знает. Только просыпаюсь я — на дворе день. Я к окну — смотрю на солнце,— никак пол день! Гляжу я в округ — спят наши хозяева, как бревна! Господи, ты боже мой, да что же ато такое? Сон или явь? Крикнул я что єсть мочи — нет, не сон! Они вскочили и тоже скорей к окну. Что же это? уже за полдень? Неужто мы так долго спали? Ахти, грех какой, вот беда-то! Вьемся мы, как пискари посоленные, а голова-то у всех кружится, все кости болят, словно пе-рѳломанные! Зовем мы кабатчика: «Сколько вам следует за ночлег?» — «Немного, всего шесть гульденов».— «Как? что? каким образом?» А он, мошенник, видит, что мы спе-шим, что мы разрываемся да губы кусаєм от нетерпения, стоит себе в дверях да только улыбается и бороду погла-живает: «У меня так все проезжающие платяті»

Некоторые из наших давай с ним торговаться, да куда тебе, и слова не дает сказать. Швырнули мы ему деньги, сколько он требовал, а сами скорей к адвокату — нет дома, утром он ждал, ждал нас, а потом сам поехал, велел, чтобы мы как можно скорее поспешили за ним. А наши бумаги! — Бумаги он оставил, вот вам ваши бумаги! — Вот так штука! Поехал, а бумаг не взял! Боже правый, что с нами тогда делалось, даже вспомнить страшно! Ну уж, думаєм, там, почитай, без нас дело-то решили, общество проиграло, что теперь нам люди скажут? Какая беда ждет еще нас впереди? Мы словно наперед видели все, что нас ожидало, да оно тогда и не трудно уже было видеть все это наперед!

Помчались мы домой, да уже не в деревню, а на паст-бище. Нет никого. Мы в лес. Нет никого. А тут уже скоро и вечер. Мы к барской усадьбе — в хоромах песни, хохот, пир горой, музыка,— это помещик комиссию угощает. Глядим, ан и адвокат наш в горницах, красный, веселый, болтает. Сколько проклятий упало тогда на его голову, так он, пожалуй, за всю свою жизнь стольно стаканов вина не выпил! Мы уже совсем одеревенели, ничего не говорим, ни о чем не расспрашиваем, да и зачем? Сами знаєм, что стряслась уже беда над нами! Стали мы, как