Тарас Шевченко та його доба. Том 2 - Рем Георгійович Симоненко

Вищенаведені записи Л. Дубельта правдиво характеризують благородну постать революційного демократа Миколи Івановича Гулака.

Л. Дубельт, якому належать докладні щоденні записи-звіти про безупинну діяльність по захисту й збереженню царського ладу, на нашу думку, відігравав у цім зовсім не другорядну роль.

В його записах чітко проглядається непозбутий страх панівних верств царської Росії перед невпинним розгортанням революційно-демократичного руху в країні.

Отже продовжуємо знайомитись з матеріалами архівного фонду III Відділення: того ж дня (18 березня) «Обер-полицмейстер Кокошин и генерал Дубельт арестовали Гулака и все его бумаги доставили в III Отделение. Того же дня, 18 марта, был Гулак допрошен генерал-лейтенантом Дубельтом, действительным статским советником Сагтынским и камергером Писаревым473, который допущен к допросу по желанию генерал-адъютанта Бибикова474 потому, что по знанию местных соотношений он, Писарев, в этом деле может быть употреблён с пользой.

Гулак ни в чём не сознался, но уличён найденным у него в шкатулке кольцом с буквами «св. Кирилл и Мефодий!» и другими бумагами.

Во время арестования Гулака он пошёл в отхожее место, из предосторожности сопровождал его туда полицейский служитель, а частный пристав Юнкер приказал осмотреть нечистоты, в которых и найдена брошенная Гулаком рукопись, писанная его рукой.

Рукопись заключает в себе 109 параграфов разных демократических идей, направленных к уничтожению всякого рода властей, и воззвания к украинцам, великороссиянам и полякам.

Из доноса студента Петрова видно, что эту рукопись Гулак и товарищ его Навроцкий называли «Законом божиим».

«Провини» Білозерського й Марковича

Марта 19

Рассматривали все бумаги и письма Гулака, в коих найдено, что переписка в духе славянском была у него с бывшим учителем С. – Петербургской гимназии Кулишем475, ныне находящимся за границей для изучения славянских наречий по поручению министерства народного просвещения, с бывшими студентами Киевского университета Белозерским476 и Марковичем, из коих первый служил в Полтаве и намерен был ехать за границу, а второй находится в Киеве, с Павлом Ашаниным, двоюродным братом Гулака, служащим в уланах Херсонского военного поселения.

В письме Белозерского упоминается, что он нашёл в Полтаве несколько «благородномыслящих477», по его мнению, людей и встретился там с одним офицером из Образцового полка, сыном генерала, воспитывавшимся в Пажеском корпусе, который высказал, по его заключению, дельные мысли, и это единственный человек, от которого можно ожидать, что со временем переведёт слова на дело. В том же письме Белозерского говорится о Кулише, что он составил христианские правила. Называет Шевченко гениальным человеком, умеющим угадывать потребности народа и целого века.

В письме Марковича выхваляется горячая любовь Гулака к родине и излагается обещание, что может вполне на него положиться…

Кроме сего в письмах упоминаются имена Навроцкого, о котором показывает и Петров, как на участника Гулака, Посяденко, Андрузского, Тулуба, по случаю ссоры Посяденки с Андрузским. Посяденко пишет, что на время удаляется от их христианского общества, но что дух его никогда от оного не удалится, ибо в самой глубине души положена мысль, никому ещё не ведомая, и что прежде чем он увидел Костомарова, душа его уже принадлежала обществу, которого никто из них не знает.

После рассмотрения этих бумаг делались Гулаку снова допросы, но он остался при прежнем своём запирательстве.

Составлен доклад государю наследнику цесаревичу о дозволении послать за Навроцким и требовать сюда других лиц, кои окажутся к делу Гулака прикосновенными, но доклад сей не был представлен его императорскому высочеству.

Перелякані слідчі вимагають репресій та посилюють розшуки Шевченка

Марта 20

Дубельт, Сахтынский и Писарев возобновили увещания и допросы, но безуспешно. Предписано по высочайшему повелению по эстафете генерал-адъютанту кн. Долгорукому арестовать Навроцкого и со всеми его бумагами доставить в С. – Петербург под присмотром самого надёжного и верного чиновника. Переписана набело рукопись «Закон божий». Получено отношение генерал-адъютанта Бибикова с подлинным показанием студента Петрова.

Марта 21

Деланы допросы Гулаку о тех лицах, которые упомянуты в его письмах, и разрешено генерал-адъютанту Бибикову осмотреть в Киеве бумаги Костомарова, Посяденко, Андрузского, Марковича, Тулуба и Шевченко, ежели сей последний возвратился в Киев, и ежели окажется в их бумагах что-либо подозрительное, то арестовать и доставить в С. – Петербург.

Министрам финансов и внутренних дел предложено сделать распоряжение о задержании помещика Савича на границе при возвращении его в Россию и доставлении его со всеми бумагами в С. – Петербург…

Сделано распоряжение об отыскании Шевченко (художник С. – Петербургской академии), который, как из показаний Петрова видно, поехал в С. – Петербург с Гулаком, по показанию Гулака – остался в Черниговской губернии в Борзненском уезде.

Писано в министерство внутренних дел, когда и куда выдан паспорт помещику Савичу…

Гулак, чувствующий потребность занятий, просил книг. Ему объявлено, что ежели он решится сделать искренние и откровенные показания, то всякое его желание будет исполняемо. Но несмотря на новые при этом случае убеждения, он по-прежнему объявил, что говорить ему запрещает совесть, поэтому в просьбе Гулаку отказано…

Марта 22

…Из бумаг Гулака видно, что он имел переписку в духе славянских идей с бывшим учителем С. – Петербургской гимназии Кулишем, отправившимся за границу по распоряжению министерства народного просвещения, а потому насчёт Кулиша478 сделано распоряжение, какое сделано насчёт Савича и Ежова, то есть предложено министрам финансов и внутренних дел задержать его на границе при возвращении в Россию.

Сообщено генерал-адъютанту Адлербергу высочайшее повеление удерживать и доставлять в ІІІ Отделение все письма, какие будут адресованы на имя Гулака.

Марта 23

Генерал-адъютанту кн. Долгорукову479 сообщено высочайшее повеление о сделании распоряжения, чтобы находящийся в Полтавской губернии дворянин Василий Березовский и остановившийся при проезде из Киева в Борзненском уезде художник Шевченко, если он доселе остаётся в Черниговских или других вверенных кн. Долгорукову губерниях, были немедленно задержаны и со всеми бумагами доставлены в С. – Петербург в III Отделение. Ему же писано, чтобы уведомил, кто был в Полтаве в сентябре 1846 г. офицер Образцового полка, сын генерала, которого Кулиш описывал как человека, подающего для них большие надежды.

Гулаку предложены были подробные вопросы о всех намёках на тайное общество и других сомнительных местах в письмах к нему Кулиша, Белозерского, Посяденки, Марковича, Ошанина, а также и его, Гулака, бумагах; но в ответах своих он каждое место объясняет в благовидном смысле, например: предпринимаемые труды относит к литературе, и прочее, или отзывается неведением того, что писали к нему друзья его. Словом, он ничего не открыл существенного и продолжает