Тарас Шевченко та його доба. Том 2 - Рем Георгійович Симоненко
Всё это приводит нас к убеждению, что де Бальмен не являлся автором «Закона божия». Ссылка же на него во время допроса была очень удобна: де Бальмен в 1845 г. был убит на Кавказе во время Даргинской операции.
В дальнейшем и Костомаров перестал ссылаться на де Бальмена.
В своём последнем показании от 7 мая Костомаров заявил, что «Закон божий» списал он давно у офицера Кавказского корпуса Хмельницкого, жившего с ним на квартире в Харькове. Хмельницкий, надо полагать, был лицом вымышленным, так как отделение наводило справки и установило, что офицер Хмельницкий никогда не служил в Кавказском корпусе.
По нашему мнению, автором «Закона божия» является Костомаров. Подтверждением этого положения служит следующее – в «Автобиографии», продиктованной Костомаровым своей жене Алине Леонтьевне, он говорит: «Около этого же времени (конец 1846 г. – П. З.) я написал небольшое сочинение о славянской федерации, старался усвоить по слогу библейский тон». Это подтверждается анализом рукописи «Закона божьего»: анализируя список, находящийся в деле Костомарова, написанный его рукой и представляющий собою черновик с множеством перечёркиваний и поправок, мы приходим к заключению, что характер этих поправок свидетельствует о том, что они произведены самим автором сочинения.
Кроме этого, можно привести ряд индивидуальных для Костомарова черт и положений, обнаруживаемых в «Законе божием». Значимость каждой из них в отдельности невелик, однако в совокупности они подтверждают правильность высказываемой точки зрения. Так в «Законе божием» мы находим и присущую Костомарову идеализацию прошлого Украины, и употребление древнеславянской терминологии, столь характерное для него, и, наконец, неоднократные ссылки на летописца, что даёт основание предполагать в авторе историка. Таким образом, мы полагаем, что автором «Закона божия» является Костомаров. Однако, предполагая авторство за Костомаровым, мы высказываем предположение, что в идейном направлении книги не могли не принимать участия и другие организаторы Общества: Гулак и Белозерский. Трудно предполагать, что Гулак и Белозерский в этом отношении не оказали никакого влияния на Костомарова.
Записка Білозерського та її відбиток у статуті Товариства
Перейдём к рассмотрению записки Белозерского.
Записка Белозерского, находящаяся в его следственном деле, названная в ІІІ отделении объяснением к уставу, представляет собой написанную начерно рукопись с большим количеством поправок стилистического характера, сделанных рукой Белозерского. «Религия Христова дала миру новый нравственный дух», – так начинает свою записку В. М. Белозерский. Ниже говорится, что этот нравственный дух вследствие противодействия властей не мог осуществить на земле царства любви и свободы. Народы по-прежнему томятся в неволе, и в наиболее тяжёлом положении находится Украина.
Украина, продолжает автор, может получить свободу только в результате соединения славянских племён, так как самостоятельное её существование невозможно. Для осуществления этой идеи должно быть организовано Общество. Далее Белозерский излагает основные положения этого предполагаемого Общества. Эти положения в более полной и конкретизируемой форме мы находим в уставе Общества за исключением следующего пункта:
«Подкапывать всеми средствами несправедливые права аристократии и говорить больше о тех лицах, которые к ней не принадлежали, или же действовали сообразно демократическим правилам».
Таким образом, эта записка содержит в себе основные социально-политические положения Общества. То, что автором её является Белозерский, не вызывает сомнения. Устав Общества Кирилла и Мефодия представлен в следственном деле в двух экземплярах: один – в первой части следственного дела, переписанный рукой Петрова с экземпляра, находившегося у Гулака, и приложенный Петровым к доносу, и второй экземпляр – в деле Гулака, написанный рукою Белозерского. Оба экземпляра при текстуальной сверке оказываются тождественными.
Как мы уже выяснили несколько выше, почти все положения, изложенные в записке Белозерского, нашли своё отражение и в уставе, однако в более полной и конкретизированной форме.
«Устав Общества св. Кирилла и Мефодия» подразделяется на две части: в первой содержатся «Главные идеи», заключающиеся в шести пунктах и излагавшие политический идеал Общества, и «Главные правила Общества», состоявшие из 11 пунктов и освещающие вопросы организационного характера, а также основные тактические позиции Общества.
Кто же является автором устава?
На следствии и Белозерский и Гулак приняли авторство на себя. Костомаров же в своей «Автобиографии» называет автором устава также себя. Очевидно, устав явился плодом коллективного авторства Костомарова, Гулака и Белозерского. Подтверждением этого может служить следующее. Как указывает Костомаров, он составил устав, когда жил у Гулака, и у него вместе с ним возникали мысли о создании Общества. Естественно, что и в разработке устава не мог не принимать участия Гулак. Объяснение к уставу написано Белозерским. Это в свою очередь даёт основание предполагать, что и он принимал участие в составлении устава.
Такова характеристика основных программных положений Общества», – наголошує П. Зайончковський, детально характеризуючи першу групу джерел.
Протилежна за походженням група джерел та її значення для нас
Вторую группу исторических источников представляют следственные материалы. Переходя к характеристике отдельных следственных дел, – П. Зайончковський має на увазі архівні документи, – надо подчеркнуть особую значимость первых четырёх частей: часть I – «Общие распоряжения по производству следствия и исполнению решения», – в ней находятся донос Петрова, всеподданнейшие доклады гр. Орлова, а также сосредоточена вся переписка по делу Кирилло-Мефодиевского общества. Далее следует назвать дела Гулака, Костомарова и Белозерского, в которых содержатся, как мы уже говорили выше, основные программные документы Общества, а также переписка их с разными лицами, представляющая большой интерес для изучения Общества. Необходимо также остановиться на делах Кулиша и Марковича, в которых мы находим планы Общества в области издания литературы на украинском языке. Представляет также интерес и дело Андрузского, в котором содержатся его различные планы социально-политических реформ.
Весьма ценным является также и дело Шевченко, характеризующее его стойкость и мужество во время следствия в III Отделении.
Для уяснения изучения идеологии Савича и влияния на него утопического социализма не лишено интереса его дело, в котором мы находим проекты, касающиеся положения женщин, а также отношения его к религии.
И, наконец, дело № 19 – «Журнал, который веден был во время производства дела и постепенно докладываем государю императору» представляет интерес для понимания отношения правительства к Обществу.
Остальные части следственного дела не лишены также известной научной значимости. Однако для изучения идеологии Общества и его деятельности они менее важны.
Надо отметить, что при изучении
