Оповідання - Васильченко С. В.
- Что будем делать, паничу? Староста и думать забыл, что у нас топить нечем.
- Что же он говорит? - спросил учитель, надевая калошу.
- Говорит, что дорога будто бы плохая, нужно обождать, говорит, пока снегу больше выпадет, тогда, говорит, и дрова привезут. Хотя бы выдумал что-нибудь получше, а то - дороги нет! Снегу в колено, а ему дороги нет.
- Ну, а про печку и двери говорили?.. Говорили, что топить скоро будет невозможно?
- Говорил, да что толку...- Онисько безнадежно махнул рукой.- Печки, говорит, никакой дурень зимою не делает, как есть, говорит, так пусть и останется до весны,.. а за дверь еще меня выругал - ты, говорит, только даром деньги получаешь от общества; почему, говорит, не возьмешь соломы, не сделаешь «матки» да дверей не обобьешь? Вот и снег, говорит, не набивался бы в коридор... Оббил бы!., а того не видит, что в те двери и гвоздя не вобьешь - одна гниль... Ну и жизнь! Когда бы уж меня господь вынес из этого «пекла», сил моих нехватает... возьму и брошу!..
Учитель, уже совсем одетый, задумчиво слушал.
- Вот что, Онисько,- начал он спустя некоторое время,- поменьше топите теперь, чтобы хватило дней на пять-шесть, а там я буду просить старшину...
- Старшину? Хоть самого исправника просите - все равно ничего не выйдет, пока самому старосте не придет в голову; пятнадцать лет, слава богу, служу здесь, знаю все порядки...
- Что же делать, Онисько?
- Я, когда нечем будет топить, уйду домой на печь, а вы что хотите, то и делайте... Сарай придется раскрывать - вот что будем делать,- прибавил он, немного помолчав.
- Как-нибудь уладится,- сказал учитель после небольшой паузы и глубоко вздохнул.- Я иду, Онисько, в чайную - если будете идти домой, то двери заприте на крючок...- Учитель вышел.
- Уладится... Ожидай...- бормотал вслед ему Онисько.
Всходила луна... В морозном воздухе было тихо. Учитель медленно и задумчиво шел навстречу мерцавшим звездам.
- Василий Григорьевич!.. Василий Григорьевич! - услышал он вдруг сзади себя знакомый оклик...- Куда это так спешите?.. Не на свидание ли?.. Хе... хе... хе...- Учитель остановился. Его догнал деревенский туз - воротила и кулак Муляр.
- Куда это, в самом деле, направились? - спросил он.
- Иду в чайную - там сегодня будет чтение для народа с туманными картинами.
- А-а... так... так... идите, туда уже поехали директор завода с доктором и другие господа... так... Вот что, Василий Григорьевич,- повернул он вдруг круто разговор,- я давно собирался вас спросить, да все как-то не удавалось, скажите, пожалуйста, кто должен пользоваться училищным огородом?
- Как кто? - удивился учитель.- Я, конечно, как учитель.
- Мне кажется, что огород как собственность общества и должен быть в пользовании общества; нужно будет поговорить об этом с обществом.
- Сделайте одолжение, говорите... но всем, я думаю, известно, что училищным огородом пользуется учитель...
- Узнаем... узнаем... а вот я еще хотел вас спросить, что это у вас за порядок такой: я видел сегодня - дети бегают, кричат, снегом бросают, и вы тут же стоите и ничего им не говорите. Никакого страху, уважения...
- Я совсем не желал бы, чтобы дети боялись меня,- промолвил учитель,- а неуважения к себе я пока что не видал у детей.
- Как вы говорите, чтобы учителя не боялись! Какой же вы тогда будете учитель, если дети не будут вас бояться. Если они бояться вас не будут, то ничему вы их и не научите. Вот и на селе поговаривают, что детей вы больно распустили: они при вас бегают, кричат, а вы их не только за вихри не дерете, а даже сами игры какие-то устраиваете.
- Отдых для детей после занятий всегда нужен, а чтобы они время отдыха проводили без драки, я сам руковожу их играми.
Немного помолчали.
- А слышали вы,- начал опять Муляр,- что крестьяне собираются писать инспектору на вас жалобу за это?
- Что же, пускай жалуются!
Разговор этот все более и более раздражал учителя, но Муляр не унимался.
- Говорят, были у нас и раньше плохие учителя,- продолжал он,- а этот молодой, видно, ничего еще не понимает... видно, ему не учительствовать, а играть еще с ребятами.
- Да это, наконец, грубо,- не выдержал учитель,- думайте себе что хотите, но мне только не передавайте своих дум.
- Да я ведь передаю только то, что говорят крестьяне на селе.
- Я вас не просил об этом. До свидания... я спешу.
- Позвольте на минутку,- остановил его Муляр,- а вы, видно, зазнались,- начал он другим голосом,- что не зашли в пятницу ко мне, когда я просил вас.
- Времени не было...
- Видно, вам наша компания совсем не интересна? Что же... вы чсловек образованный... куда нам, мужикам, равняться с вами,- прибавил он иронически.
- Я общества крестьян не избегаю,- начал раздраженно учитель,- но с вами и с вашей компанией мне делать нечего - вы собираетесь, чтобы только попьянствовать, в карты поиграть, обсудить какое-нибудь пакостное дело, а я участвовать в этом не хочу и не могу.
- Покорно благодарю!..- Муляр церемонно поклонился.- Выходит, что все мы пьяницы, картежники и что хотите... Вы, значит, вот какой! Смотрите же - как бы не было вам плохо от этих пьяниц!
- Ну, будьте здоровы - мне некогда. Делайте, что хотите,- лишите на меня жалобы, возбуждайте против меня крестьян, только меня оставьте в покое...- Учитель круто повернулся...
- И говорить не хотите?.. Василий Григорьевич, бросьте вы это все, живите хорошо с нами... поверьте - худо не будет. Сегодня у письмоводителя, кажется, будет стуколка - идемте.
- Идите - я не могу.- С этими словами учитель направился к чайной, где горели уже огни.
- Не хочет! Подумаешь - важность какая! Тьфу! - Муляр запахнул плотнее шубу и пошел в противоположную сторону.
С чувством тоски вошел учитель в чайную, переполненную народом. В соседней комнате, так называемой дворянской, сквозь
