Старый новый мир - Катруша Анна
Девушка обернулась в сторону заходящего солнца, которое близилось к горизонту.
– Уже не здесь, да?.. – когда она снова повернулась в сторону уезжавших, то велосипеда уже не было видно. – Тогда до встречи…
Блюм всегда говорил ей, что любовь есть везде и во всём, но Астери сделала для себя другой вывод. Иногда ты любишь целый мир только потому, что в нём есть один единственный человек…
Она вытерла слёзы и медленно пошла обратно в город, пытаясь успокоить бурю в своей душе. Неужели одного дня достаточно, чтобы обмельчавшее озеро снова превратилось в океан?..
Блюм ехал, потупив взгляд вниз. Ребята чувствовали его тоску, но ничего не говорили. Знакомый пейзаж, который они проезжали сегодня утром, был каким-то другим. Всё было другим. Пусть по-своему, но всё же Парк испытал их. Домой они вернутся совершенно другими людьми. Каждый что-то нашел и что-то потерял в этом путешествии, но мы всегда находим больше, чем теряем…
Велосипед лежал в стороне, а ребята молча сидели вокруг костра каждый в своих мыслях. Аппетита почему-то не было, да и бойцовского настроя тоже. Альфред полез в рюкзак за чайником.
ЭрДжей внимательно наблюдал за ним. Он всегда заваривал чай с такой лёгкостью в движениях, а сейчас еле держал чайник, и даже выронил один раз чашку, благо пустую.
– Слушайте… – нерешительно начал ЭрДжей. – Как вы вообще? Я имею в виду, я-то был к этому готов, но вы сейчас…
– Мы в порядке, – коротко ответила Мята.
Снова наступило молчание, а Альфред продолжил возиться с чайником.
Даже Блюм был безрадостным. Встретить старого друга и снова потерять его за один день трудно даже для этого солнечного человека. Он подпёр лицо руками и смотрел на огонь.
Чаепитие тоже проходило в тишине.
ЭрДжей не понимал, почему ему так плохо. Он оказался прав, он разоблачил очередной суеверный миф, но это заставило его друзей грустить, и из-за этого он и сам чувствовал то же самое. Он и не подозревал, что способен разделить чьи-то переживания. В порыве этого откровения ЭрДжей приоткрыл рот, чтобы сказать что-то, но слова застряли у него в горле, а друзья уже были во внимании. Он растерянно обвёл их взглядом:
– Ничего. Я и сам не понял, что хотел сказать…
– Мысль должна прозвучать, чтобы обрести жизнь, – произнёс Блюм.
– Я просто думаю… извините, что спрашиваю об этом, но что вы хотели загадать?
Первой собралась с духом Мята:
– Я хотела, чтобы детей перестали бросать. Чтобы снова были семьи и дома, как в Трактире или в Парке. Чтобы в будущем детям не приходилось выживать, как нам... – Мята скрестила руки на груди. – Вот такое желание.
– Я шел не за желанием, но я загадал бы здоровые ноги Альфреду, – спокойно ответил Блюм.
Мята и ЭрДжей вопросительно посмотрели на Ала. Изобретатель до сегодняшнего дня тоже думал, что это и было желанием Лекаря, но Блюм днём уже говорил, что тот хотел не этого.
– Моё желание… Я понимаю, что мне, врачевателю, глупо было надеяться на такое чудо, но я хотел загадать, чтобы больше никто… чтобы никто не рождался больным... Чтобы дети приходили в мир здоровыми и, как сказала Мята, чтобы им не пришлось проходить через те же трудности, что были у нас … – Мята и ЭрДжей не знали, что сказать и с горечью смотрели на друга. – Не берите в голову. Я всегда знал, что это несбыточно. Даже если бы магия Парка существовала, то вряд ли она смогла бы исполнить такое большое желание. Сколько бы ты ни знал, сколько бы ни выучил, всё равно в глубине души надеешься, что чудо существует. Что нам помогут, нас защитят. Что мы не одни...
– Вы не одни... Поверь мне. Пожалуйста, поверьте, – прошептал Блюм. – Просто есть вещи, которые сложно объяснить. И не всегда можно вмешаться или…
– О чём ты? Я и не говорю, что кто-то должен вмешиваться. Я не жду, что кто-то решит за меня мои проблемы или заговорит со мной с небес и скажет, что делать дальше или как правильно жить. Просто Шо, мой учитель, столько рассказывал мне о магии и чудесах, о том, что раньше люди были от природы, были её частью, и она помогала им, и что, возможно, Парк – это последнее такое место, где можно попросить у Природы помощи, и она ответит. Да, это сказки, просто истории, но они вселяли надежду. По большому счёту, я не сломался, потому что верил в другую жизнь. Верил в другой мир, прямо здесь. Вот есть то, что мы видим, а есть то, что увидеть не можем, но от этого оно не перестаёт существовать. Как душа...
И пусть Парк не исполнил моё желание, но своего рода магия там была. Она была во всём этом путешествии. По крайней мере, для меня. В этом был смысл, и я многое понял за время, проведённое с вами. Всё было не зря.
Слова Альфреда тронули каждого. Они вдруг осознали, какой огромный путь прошли, и какой ещё пройдут. Сколько всего им предстоит сделать в будущем, сколько их ждёт открытий, препятствий, откровений, безумств, подъёмов и падений. Как же много людей им предстоит ещё встретить. Скольких они вдохновят, сколькими будут вдохновлены…
ЭрДжей посмотрел на своих друзей и вдруг понял, как сильно нуждается в них, чтобы двигаться дальше.
– Я вам не всё рассказал… – ЭрДжей отставил чашку с чаем. – По поводу мира и того, как он стал таким. В общем, когда я был в башне Рэймонда, я там кое-что нашел. Вернее, я нашел там всё, что хотел, но когда получил это, уже ни в чём не был уверен …
– О чём ты говоришь? – тревожно спросила Мята.
ЭрДжей молча полез в свой рюкзак и вытащил с самого дна толстую папку.
– Это разработки Рэймонда и секрет неисчерпаемого источника энергии, а это его предсмертная записка, написанная за несколько минут до полного краха мира… а вот это… – он снова занырнул в свой рюкзак, – маленький электрогенератор. Полностью рабочий. Он предназначался для домашнего использования. Просто ставишь его у себя в доме и пользуешься электричеством, и тут начинается самое интересное. Источник этой энергии – мы. Вернее, наши души.
Я начал изучать разработки, но в них нет сложных схем, алгоритмов или формул. Всё что здесь есть – это чертежи машины, которая на ровном месте преобразовывает энергию вокруг и внутри нас в электричество. "Энергия души". Это… это нонсенс! Но я попробовал включить этот генератор, когда мы были на озере, и он заработал! А ещё я нашел лампочку, которая не нуждается в подзарядке… – ЭрДжей опустил глаза. – В этой папке то, что я искал всю жизнь, и как оказалось, именно это стало причиной такого упадка...
– Но если это источник вечной энергии, как же вышло, что всё провалилось? – спросил озадаченный Альфред.
– Его разработки украли и использовали в военных целях. Какое-то сверхмощное оружие дало отдачу или что-то в этом роде. Рэймонд пишет, что эту силу нельзя было использовать для убийств, ведь это не просто энергия, это как бы… сама жизнь. Поэтому все, кто были убиты этим оружием, не просто умерли, они… исчезли навсегда. И да, это звучит как полный бред с точки зрения науки, но кажется, действительно есть вещи, которые существуют, несмотря на то, что мы их не видим...
– Зачем он вообще придумал что-то настолько опасное? – спросила шокированная Мята.
– Он не думал, что это будут использовать, как оружие. В те времена продвигалась программа всемирного разоружения, но видимо кто-то подумал, что он умнее всех и решил избавиться от старого оружия, но создать новое. И Рэймонд что-то писал про заранее продуманный сценарий. Возможно, это всё было какой-то политической игрой, и нужно было освободить территорию или уменьшить численность, или убрать неугодных людей, я не знаю… но, этот факт остается фактом – его разработки привели к краху всего мира… И что самое ужасное, он действительно отчасти виновен в случившемся. Он скрыл истинный источник этой энергии, прикрывшись катаклизмами и назвав это "энергией бушующей природы", но ведь на деле всё было не так. Он соврал всем. Он обманул весь мир, и цена этой лжи была слишком велика… Я не знал, стоит ли вам говорить, но, в общем, мои поиски тоже зашли в тупик. Теперь я не уверен, что нужно возвращать что-то подобное.
Блюм сложил руки в молитвенной позе и поднёс их к губам.
– Я не представляю, как эти знания попали в ваш мир тогда, но они не должны были появиться здесь так рано. Люди были просто не готовы. Вы бы пришли к этому, вы бы открыли этот источник в себе, но гораздо позже. Всему своё время и место… Но так или иначе, прошлое не изменить, ЭрДжей. Можно бесконечно размышлять о том, как всё могло бы сложиться, вот только это пустая трата времени.
Перемены всегда сопряжены с риском, но если бы все сидели, сложа руки, и даже не пытались что-то изменить, то мира не было бы вообще. Развитие возможно только при интенсивном столкновении с трудностями. Рэймонд столкнулся с проблемой и ухватился за новую возможность. Ни больше, ни меньше.
ЭрДжей задержал свой взгляд на языках пламени.
– Блюм, скажи, что мне делать? Ты всегда рассказывал о незримой энергии, о чудесах, магии мира и о прекрасных добрых людях, но вот что эти люди натворили. Как мне быть? Что дальше делать?
– Я не могу дать тебе совет в этом вопросе.
– Почему?
– Я не имею права влиять на твои решения. Я скажу только одно: мир в своём развитии подобен человеку. Есть беспомощное младенчество, есть капризное детство, есть бушующая юность, на смену ей приходит зрелость и только потом наступает мудрость. Реши сам, на какой стадии мир сейчас и готов ли он к этим знаниям.
ЭрДжей опустил глаза на папку, которую держал в руках. Старая, но аккуратная обложка, красивые, съеденные желтизной белые ленты, небольшое окошко для имени автора. Всё, что он так усердно искал всю свою сознательную жизнь, сейчас было у него в руках.
ЭрДжей взял посмертную записку, сложил её в четыре раза и положил в дневник Рэймонда, который спрятал обратно в рюкзак. Затем он бережно завязал бантик на папке и бросил её в костёр.
– Ты с ума сошел?! ЭрДжей, она же сгорит!
Мята бросилась к костру, но Ал остановил её.
– Ты же сам говорил, что это последняя надежда мира! Как восстановить всё без них?
– Я не знаю, Перчик. Пока не знаю. Но этим путём мы уже пошли и вот к чему он привёл. Я пойду своим собственным и посмотрю, что из этого выйдет. Как писал один великий учёный прошлого, глупо повторять одно и то же действие и надеяться на другой результат.
Мята смотрела на него круглыми глазами, готовая в любой момент доставать папку из огня, но ЭрДжей сидел расслабленно и не собирался ничего предпринимать.
– Не смотри так, Перчик.
