Старый новый мир - Катруша Анна
– А зачем тебе вообще идти туда, рисковать своей драгоценной жизнью, если можно узнать всё от нас?
– Ммм, перчик, наконец-то пошли интересные аргументы! Но как я уже сказал – я человек науки. Я верю только тому, что увижу собственными глазами. Поэтому я быстро собираю вещи, и мы идём с вами развеивать этот глупый миф!
Девочка посмотрела на Блюма и Альфреда в поисках поддержки, но, похоже, что они были не против. Девочке ничего не оставалось, кроме как смириться.
– Кстати, у вас пожевать ничего не найдётся? – вдруг спросил Изобретатель.
Девочка и Альфред переглянулись – у них не было ничего такого, только консервы и сырая картошка, а вот Блюм тут же полез в карман брюк.
– Вот, держи, – он протянул ЭрДжею конфетку.
– Ого, сладости! Спасибо, малыш!
ЭрДжей кинул конфету в рот и принялся собирать вещи.
– Я помню про своё обещание, – улыбнулся Блюм девочке. – Я найду другую конфету твоему брату и обязательно отдам ему, когда мы встретимся.
Изобретатель заканчивал свои сборы, и на это ушло намного больше времени, чем ребята рассчитывали. Все были обеспокоены грядущим побегом, но по безмятежному поведению ЭрДжея и весёлой мелодии, которую он насвистывал, стоит отметить неприлично талантливо, было не понятно, то ли его не беспокоит предстоящий побег, то ли он, таким образом, себя успокаивает.
Девочка была не в восторге от того, что этот тип теперь идёт вместе с ними. Несмотря на то, что это знаменитый Изобретатель, особой симпатии к нему она не испытывала. Всё, что она о нём узнала за эти несколько часов, что он высокомерный, заносчивый, эгоистичный себялюб, который делает что хочет, не задумываясь о том, как это отразится на ком-то другом. Причём эпитеты: умный, талантливый, красивый, гениальный – у неё в голове уже не звучали. Она была полностью поглощена его выходкой с пистолетом, оскорбительным отношением к традициям и верованиям горожан, тем, какое прозвище он ей дал, и его сверхподвижной бровью, которую он то и дело, постоянно надменно поднимал.
Мысли Альфреда полностью были заняты планированием побега. Блюм тоже выглядел серьёзно, ведь он понимал, что шансов выбраться из этой передряги не много.
– Такс, я всё собрал.
– Наконец-то, – холодно ответил Лекарь. – Ты всё это хоть унести сможешь?
– А кто сказал, что это всё я буду нести один? – лукаво спросил ЭрДжей.
– Что?! – выкрикнула взвинченная девочка. – Ты хочешь сказать, что думаешь, будто кто-то из нас будет нести это вместо тебя? Ну, уж нет!
– Ну чего ты, перчик, ну вот ту, маленькую сумочку, – эта провокационная фраза сделала своё дело. Она была в бешенстве.
– Да кто ты такой, чтобы давать мне прозвища?! И вообще, знаешь, что, ты…
– Хватит, – перебил её Лекарь, – он нарочно провоцирует тебя, – Альфред перевел взгляд на ЭрДжея. – Столько вещей нам ни к чему. Всё, что не можешь унести сам, оставляй здесь, и точка.
– Всё веселье испортил… – пробурчал ЭрДжей.
Девочка стояла и сгорала со стыда всё ещё красная, как перец, но уже без того запала.
– Ладно, теперь серьёзно, дельце опасное. Блюм, можешь взять вот ту сумку? Эй, Блюм. Выйди из транса.
Блюм посмотрел на Изобретателя, а затем перевёл взгляд на вещи, как бы оценивая ситуацию.
– Вещи – это бремя. Особенно для путешественников. Чем больше вещей, тем тяжелее двигаться вперёд.
Все ненадолго застыли. Когда человек с таким юным лицом говорит такие вещи, становится слегка не по себе. И хотя Блюм говорил о вещах, но почему-то каждый из ребят вспомнил что-то своё, с чем давно пора было бы расстаться.
За этой суматохой и провокациями все забыли, что их сейчас ждёт. Блюм вернул их к реальности. Человек, который славился своей фантазией, разбил их собственные иллюзии.
– По ходу пути вещи можно обменять на что-то. Например, на еду, воду или ночлег. Эти штуки особой ценности не представляют, но это может спасти нас в какой-то момент.
Пожалуй, впервые за всё время их знакомства ЭрДжей был серьёзен. Даже голос звучал по-другому, более мужественно. Вот теперь он был больше похож на Изобретателя.
– В этом ты прав, – Блюм приложил руку к подбородку, размышляя, как лучше поступить.
– А вообще я собрал эти пакеты, чтобы спрятать, потому что я ничего тут не оставлю на съедение стражам! Они всё равно все поголовно глупые и не сообразят, для чего эти шедевры предназначены. Всё необходимое и годное на обмен в моём рюкзаке, и я понесу его сам, – его голос снова приобрёл тот высокомерный тон и на последних словах он подмигнул девочке.
Не в силах бороться с собой она снова вспыхнула, но на этот раз решила быть умнее и не отвечать.
– Такс, последний штрих.
ЭрДжей подошел к небольшой книжной полке и снял её со стены. Все замерли в предвкушении нового сюрприза от Изобретателя. Тот взял с другой полки жесткую проволоку, изогнутую крюком с одной стороны, просунул её в трещину в стене, повернул и потянул на себя, и чудо – кирпич начал выдвигаться.
ЭрДжей засунул руку в чёрную зияющую дыру в стене и принялся доставать оттуда консервы. Пять жестяных банок отправились ему в рюкзак. Ребята стояли ошеломлённые.
– Я понимаю, на что ты их обменял, но не понимаю как, – сказал Альфред. – Тебя должны были схватить, как только ты появишься на пороге в бункер. Там ведь одни стражи.
– Я не сунусь в бункер, даже если мне бесплатно предложат сотню банок! Я взял их не там. Как я уже говорил, для меня в мегаполисе все двери открыты, – самодовольно сказал ЭрДжей.
– Все, кроме бункера, – невзначай подметила девочка, которая выглядела вполне довольной своим замечанием. Она лукаво посмотрела на Изобретателя.
ЭрДжей не обиделся и не разозлился, даже наоборот, он улыбнулся и хитро посмотрел на девочку.
– Нужно будет их взорвать…
– Давайте потом решим проблему с дверями. Сейчас нужно как можно скорее закончить сборы, – сказал Ал.
– Кстати, говоря. Сейчас мне нужно, чтобы вы отвернулись.
– Зачем? – удивилась девочка.
– Есть кое-что, что до поры до времени я хочу сохранить в секрете, чтобы потом увидеть ваш неподдельный восторг, когда достану это в пути.
– Какое-то изобретение? – взволновано предположил Блюм.
– Лучше, малыш, – ЭрДжей выглядел ещё хитрее и самодовольней.
Всех одолевал интерес, но они решили, что сборы закончатся скорее, если они поступят так, как попросил Изобретатель.
Они отвернулись, и их любопытство подверглось неимоверным пыткам, пока ЭрДжей кряхтел и пыхтел, усердно запихивая это "что-то, что лучше, чем изобретение" к себе в рюкзак.
– Готово! – радостно оповестил их Изобретатель. – Ну, а теперь…
Они повернулись и увидели, что Изобретатель достал из тайника ещё один пистолет.
– Вы узнали о моём секретном хранилище. Вы видели слишком много. Мне придётся вас убить, – он протер пистолет рукавом. – Шутка! Где-то прочитал и всегда хотел это сказать. Расслабьтесь, вы чего! Какой из меня убийца?
– Тяжело тебе наверно с таким чувством юмора, – безразлично подметил Альфред.
– Ну и зачем тебе второй? – недоверчиво спросил Блюм.
– Тот, который вы видели – игрушечный. Им даже муху не убить.
– Что?! – за пару секунд у девочки в голове пролетело несколько сцен, где она даёт заслуженный пинок этому наглецу.
– А ты думала, я каждый день расхаживаю с полной обоймой? Оружия действительно нет, в Верхнем так точно... А если и получится здесь найти какую-нибудь пушку, то сначала её нужно ещё починить. Я уже молчу о том, как сложно найти патроны. В этом всего один, к примеру.
– Пойдёмте уже, – сказал Ал.
– И то верно, – ЭрДжей взвалил на свои плечи упакованный им рюкзак. – Возможно, я слегка перестарался…
Затем он взял ещё по сумке в руки.
– Перчик, ты отвечаешь за свет! Бери лампу.
– Не называй меня так…
– Ну, тогда скажи, как тебя зовут.
– Никак.
– И что мне тебя "никак" звать?
– Никак не зови! Нет у меня имени… – она решительно зашагала к выходу из комнаты, унося с собой свет.
– Чего?.. Неужели старшие пришли в профнепригодность и больше не дают имена? – никто не ответил ему. – Ну а брат тоже без имени живёт?
– Его зовут Потти! – уже на выходе прокричала девочка.
– Как? Потти?.. Странная вы парочка…
Блюм молча взял третью сумку с изобретениями и тоже направился к выходу. Лекарь наконец-то отвязал костыль и пришел в смятение, ведь никогда не подумал бы, что будет рад своим палкам.
Все, кто шли сейчас вниз по ступенькам, были в плену сомнений. Все, кроме ЭрДжея. Он даже не обернулся, когда выходил из помещения. Лекарь этому очень удивился. Его собственное сердце до сих пор щемило от мысли, что он покинул своё рабочее место, своё убежище, свой дом…
– Тебе не жаль оставлять своё пристанище? – спросил Ал.
– О чём ты? – искренне удивился Изобретатель.
– Ну, мы забрали изобретения, но все твои книги, чертежи, записи и куча других вещей остаются здесь. Стражи могут наведаться и всё разнести, к примеру.
– Ал, сначала разрушение – затем воссоздание. Это не только науки касается. В этом принципе заключена сама жизни. Я не привязываюсь ни к кому и ни к чему, потому что прекрасно понимаю, что понятие "вечность" придумали романтики, а жизнь такое слово просто не знает. Всё созданное рано или поздно превращается в пепел, чтобы дать начало чему-то новому. Всё, что они уничтожат, я сотворю заново, все записи, которые они сожгут, я напишу ещё раз. Они не смогут ничего уничтожить, потому что на месте старого появится новое. И так будет всегда.
– Мне бы твою решимость.
– А тебя что, беспокоят оставленные тобой вещи?
– Да, – печально ответил Альфред. – В них вся моя жизнь.
– Ну, так сидел бы дома и не рыпался.
Девочка, которая шла впереди всех, освещая дорогу, внимательно слушала разговор и уже была готова высказаться, но тут ЭрДжей продолжил:
– Но вот ты здесь. Спускаешься по ступенькам здания Нижнего города. Нижнего, Ал! Готов поспорить, что ты даже не предполагал, что когда-нибудь окажешься здесь! Какой с этого вывод? Твоя жизнь не там, где много вещей, над которыми ты трудился, а там, где ты есть сейчас. Там, где ты чувствуешь, что в эту самую минуту правильно быть. Так что, ни о чём не жалей. Прогуляемся в Парк, провертим мозги, вернёмся, и даже если стражи напакостят – ничего страшного! Нет ничего непоправимого, пока ты жив.
Блюм внимательно слушал Изобретателя. Он был приятно удивлён мудрости этой юной души.
– Когда вернёмся, я сделаю тебе ноги, – Альфред чуть не споткнулся после услышанного.
