Андромаха - Расін Жан

О, близится ужасная беда!

Но что это? Сам царь пожаловал сюда.

Гермиона

Остановись! О нет, беги скорей, Клеона,

Вели Оресту ждать, что скажет Гермиона.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Пирр, Гермиона, Клеона.

Пирр

Меня не ждали вы... Прервав ваш разговор,

Я знаю, что от вас я заслужил укор.

Но я пришел не с тем, чтоб толкованьем лживым

Пытаться всем моим делам несправедливым

Благопристойное обличие придать;

Я не могу себя пред вами оправдать,

И горделивой мне не сохранить осанки,

Но выбор сделан мной: женюсь я на троянке

И отдаю ей все, обещанное вам.

Другой бы тут прибег к чувствительным словам,

Сказал бы, что отцы распорядились нами

Не как хотели мы, а как решили сами,

Двоих нелюбящих друг к другу привязав.

Но не оспорил я тогда отцовских прав

И тем уж виноват. Впоследствии отправил

За вами я послов, и вас корабль доставил

Сюда, в Эпир, где вам оказан был почет.

Хотя уже давно к другой меня влечет,

Я дал себе зарок во что бы то ни стало

Остаться верным вам. И все же, видно, мало

Желанья следовать по избранной стезе:

Препятствовать страстям напрасно, как грозе;

И верх взяла любовь; троянкой полоненной

Я сам захвачен в плен — безвольный и влюбленный.

И вот сегодня с ней идем мы под венец.

Рассудку вопреки я жажду, чтобы жрец

Назвал моей женой ту, кем я ненавидим.

Наперекор себе в священный храм мы внидем.

Да, мне вины своей пред вами не избыть:

Клятвопреступник я, но я хочу им быть!

Так пусть скорее гнев ваш справедливый грянет:

Быть может, вам и мне на сердце легче станет.

Кляните же творца содеянного зла!

Любая мной от вас заслужена хула.

Гермиона

Я ваше, государь, ценю чистосердечье:

Вы доказали мне своей пространной речью,

Что, совершая зло, его вы звали злом

И знали, что хула вам будет поделом.

Ну что ж, бывают ведь на солнце тоже пятна;

Сегодня слово дать, а завтра взять обратно

Для славного царя естественно вполне.

Рабом быть клятвы? Нет!.. Вы и пришли ко мне,

Лишь чтоб нечестностью своей покрасоваться.

Вам, видно, в низостях приятно признаваться.

Прекрасно! Честь и долг попрать и отмести,

Любить одну, в Эпир другую привезти,

Бросать меня, опять вздыхать передо мною

И тут же пленницу назвать своей женою!

Царевну оскорбить, рабу возвесть на трон,

Сперва для эллинов разрушить Илион,

Для сына Гектора потом предать Элладу...

Кто столько славных дел свершить способен кряду,

Не даст себя связать ни клятвам, ни словам,

И произвол его себе довлеет сам.

Чтоб усладился слух супруги нежной вашей,

Как вас назвать — лжецом или еще покраше?

Желаете вы с ней глумиться надо мной,

Хотите выставить меня с моей бедой

Всем на посмешище? Не много ль будет, впрочем,

Вам радостей зараз? Нет, кое-что отсрочим...

Другие вас потом как должно наградят.

Не стоит удлинять прозваний длинный ряд,

Который вы давно по праву заслужили:

Кем зверски был убит старик Приам? Не вы ли

И всю его семью сразили наповал?

Кто, как не вы, детей и женщин убивал?

А Поликсену кто, к негодованью греков,

Постыдно удушил? {29} Кто кровью человеков

Залил несчастный град, как вешнею водой?

Вы! В чем вам отказать, о доблестный герой?

Пирр

Я за Елену мстил — ведь это вам не внове,

Но знаю — пролил я немало лишней крови:

Увлекшись битвою, вслепую стал рубить.

Однако лучше нам о прошлом позабыть.

Я рад, что слушали меня вы равнодушно:

Коль излияниям моим внимать вам скучно,

То, значит, нет на мне такой большой вины.

Ах, вашей я не знал души до глубины!

Не понимал того, что, каясь в преступленье,

Я тем смертельное нанес вам оскорбленье:

Неверным может ли быть тот, кто не любим?

Я возомнил, что я для вас незаменим,

А что лишь долг велит вам стать моей супругой,

Что обернется вдруг предательство услугой,

Я не подозревал... Но ведь и впрямь никто

Не мог вам приказать любить меня...

Гермиона

Как! Что?

Я не любила? Я? Ты смеешь молвить это?

К тебе я приплыла с другого края света,

Где не один герой искал моей руки,

И все еще я здесь, рассудку вопреки!

Меня уехать прочь упрашивает свита,

Я ж остаюсь, прося, чтоб ими было скрыто

То унижение, что я давно терплю,

Надеясь вновь привлечь того, кого люблю.

Я изнывала здесь и плакала подолгу,

Ждала, что к своему ты возвратишься долгу.

Тебя любила я, хоть ты мне изменил,

Но если б ты меня лишь пальцем поманил,

Я б отдала тебе все сердце без остатка.

Ведь даже и сейчас, когда так низко, гадко

Ты поступил со мной, я — та же, что была:

В моей душе любовь, увы, не умерла!

Что ж, государь, когда так небесам угодно,

Женитесь на другой, но будьте благородны

Хотя б в одном: меня избавьте от стыда

Самой присутствовать при свадьбе; вам вреда

Не может принести отсрочка небольшая.

Я буду далеко, вам больше не мешая,

Уж завтра, может быть... Согласны? Да иль нет?

Ну что ж молчите вы? Ни слова мне в ответ?

Предатель! Ты своей троянкою лишь бредишь,

С ней сердцем говоришь и все минуты метишь,

Что попусту идут на разговор со мной.

Иди! Я не держу. Беги принесть другой

Те клятвы, что ты мне здесь расточал когда-то.

Но, святотатец, знай, что ждет тебя расплата!

Тобою оскорблен благих богов синклит;

Он ложных клятв тебе, изменник, не простит.

Спеши же к алтарю. Отпали все препоны.

Но бойся там узреть лик гневной Гермионы!

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Пирр, Феникс.

Феникс

Тем, что вы слышали, пренебрегать нельзя.

У Гермионы есть союзники, друзья;

На гнев отвергнутой нельзя смотреть без страха.

Орест в нее влюблен...

Пирр

Меня ждет Андромаха.

Феникс

Но, государь, у вас здесь сильные враги!

Пирр

Ступай и бдительно ребенка стереги.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Гермиона.

Гермиона

Где я? Что делаю? Что совершить должна я?

Взметнула бурю чувств во мне обида злая!

Брожу я по дворцу в отчаянье немом.

Любовь иль ненависть мне душу жжет огнем?

Как он жесток! Он был исполнен безразличья.

Не дал себе труда хоть соблюсти приличья:

Изобразить печаль, хоть раз вздохнуть с тоской.

Нет, безмятежен был души его покой!

Его не тронуло ничуть мое несчастье;

Он и к слезам моим не выказал участья.

И в довершение страданья моего

Я, малодушная, тревожусь за него?

Страшусь грозящего изменнику удара?

Прощаю, хоть еще не совершилась кара?

Нет, нет! Мой приговор не будет отменен!

Я не нужна ему — так пусть погибнет он!

Над яростью моей он попросту смеется,

Считает, что гроза слезами изольется,

Что, вознамерясь мстить, я в страхе задрожу,

И коли замахнусь, то руку удержу.

Он, помня о моем к нему расположенье,

Имеет обо мне превратнейшее мненье.

А впрочем, у него иное в голове:

Все мысли об одном — о новом торжестве;

А жизни, смерти ли ему желают где-то

Что до того ему, презрителю обета?

Меня бросает он, как бесполезный груз?

Ну нет! Рази, Орест, рази, коль ты не трус!

Он знал, в конце концов, что он меня принудит..

Меня? Так смерть его моим деяньем будет?

Моя любовь к нему убить его должна,

Хотя ему была я столько лет верна,

Хоть суженым своим его в душе назвала

До обручения задолго... Я не знала,

Что в путь к нему пущусь за тридевять земель,

Лишь чтоб убить его и с тем отплыть отсель.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Гермиона, Клеона.

Гермиона

Ах, что я сделала, Клеона! Что за вести

Ты принесла? Где Пирр?

Клеона

Он при своей невесте.

Собой безмерно горд, и счастлив, и влюблен,

Теперь он всем, чего он жаждал, наделен.

Ко храму вел сейчас с особым торжеством он

Ту, чей строптивый дух им наконец-то сломан;

В его глазах сверкал нетерпеливый пыл;

Привыкший побеждать, он снова победил,

Но, верно, заждался желанного исхода.

Она ж, потупя взор, шла с ним среди народа,

Который чествовал ее, рукоплеща,

Шла безучастная, однако — не ропща.

Гермиона

И эту низость он свершит без колебанья?

В нем не заметно ли душевного метанья?

Всмотреться удалось тебе в его черты?

Не разглядела ль в них хоть беспокойства ты?

Он в сторону дворца не обращал ли взора?

Не покраснел ли хоть от гневного укора,

Который мог послать твой взор ему в толпе?

Иль твердо он идет по гибельной тропе?

Клеона

Он глянул на меня, как мог взглянуть незрячий;

Забыв о вас, забыл о прочих он тем паче.

От века не в ладу со здравым смыслом страсть:

С его беспечностью легко в беду попасть!

Кто верноподданный, кто враг — ему нет дела.

Он стражу отослал, чтобы она радела

О сыне Гектора, как будто вражий меч

Великого царя не может подстеречь!

Сам Феникс перед ним за мальчика в ответе.

Гермиона

О, вероломный Пирр, не жить тебе на свете!

Но что сказал Орест?

Клеона

С людьми своими в храм

Вошел он.

Гермиона

Что же он намерен делать там?

Он отомстит?

Клеона

Как знать...

Гермиона

О, нет скончанья бедам!

И он меня предаст?

Клеона

Вас? Что вы! Он вам предан!

Но добродетель в нем ведет с любовью спор.

Ему не усмирить в душе своей раздор,

И он колеблется, сомненьем тяжким мучим:

Пирр, всеми признанный воителем могучим,

Герой, Ахиллов сын, великий государь,

Почтение ему внушает, как и встарь.

Страшится Греции Орест, душой смятенный,

Страшится ярости и гнева всей вселенной,

А более всего страшится сам себя.

Он голову царя на острие копья

Принес бы, но претит ему убийцы имя.

Вошел он все же в храм сейчас с людьми своими,

Но обнажит ли меч иль нет — не знает сам.

Гермиона

Он трус! Он зрителем — и только — будет там.

Почтение к царю, Эллады гнев — пустое!

Лишь смерть его страшит — смерть, и ничто иное.

Все греки десять лет дрались за мать мою,

И многие цари жизнь отдали в бою,

Хотя Елена их дотоле не видала.

А я прошу его, и нужно мне так мало:

Клятвопреступного злодея умертвить,

Такой ценою он меня бы мог добыть.

Награда — я сама, а отомстить — бессильна?

Нет! Нынче все-таки польется кровь обильно.

Я собственной рукой изменнику воздам.

От воплей ужаса пусть содрогнется храм!

Убийство завершит их бракосочетанье.

Потом пусть узрят все мое самозакланье.

Мне даже все равно — умрет Орест иль Пирр,

Но кто-нибудь со мной сойдет в загробный мир!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Орест, Гермиона, Клеона.

Орест

Сударыня, я к вам с известием счастливым:

Настал конец его деяньям нечестивым.

Гермиона

Он мертв?

Орест

Кончается сейчас у алтаря:

Настигла наша месть предателя-царя.

Хоть я бы предпочел открытый бой на равных,

Во мне и в эллинах вы слуг нашли исправных.

Я устремился в храм. {30} Там греческий отряд,

Покуда жрец свершал венчания обряд,

Прокрался к алтарю и грозно встал с ним рядом.

Но Пирр, окинув всех высокомерным взглядом,

Остался и тогда, как был, невозмутим,

Как будто греческий посол и те, кто с ним,

Возвысить призваны торжественность обряда,

Тем более, что им оскорблена Эллада.

Невесте на чело корону возложив,

Ее царицею при сем провозгласив,

Пирр молвил: "Надо мной и над страной моею

Теперь вы — госпожа.