Україна-Європа - Лада Лузіна
– А если больше не сдадут… Еще вон Нинка с сорок первой разброд вносит… В четвертом подъезде деньги на ремонт дал депутат. И эта тоже: обращайтесь к депутату!
– Успокойся, мать! Все хотят на чужом этом… ну… горбу в рай въехать! Только забывают, что за проезд-то платить надо! И еще… Этот депутат в том подъезде жил. Пока свой особняк не отгрохал. А нас он просто пошлет! Так что, надеемся только на свои силы! Порядок в подъезде наведем сами! Лиха беда начало! Надо ввязаться в драку, а там будет видно! В случае чего, я своими домажу, а потом дособираем.
Утром, после того как муж ушел на работу, Оксана понесла на улицу пакет с мусором. Вышла на первом этаже из лифта и оторопела: на лестничной площадке, прямо посередине, лежала куча мусора. Невооруженным взглядом было видно, что он вывалился из порванного пакета. Ну что ж… Так бывает, когда пакеты плохие или сильно набиты. Удивляло и возмущало другое: а где же хозяин этого безобразия?! Оксана выглянула на улицу – никого. Постояла на лестничной площадке пару минут – никого. Стало ясно, что хозяин просто ушел, бросив все это и, тем самым, наплевал на всех жителей подъезда. Выкинув мусор, Оксана вернулась домой, взяла перчатки и новый пакет. Скривившись от отвращения, она перебрала мусорную кучу, но ничего, что позволило бы ей идентифицировать хозяина, не обнаружила. Плюнула и начала складывать мусор в пакет.
– Не народ… Быдло!
– Оксана, ты это на кого ругаешься? – спросила Валентина из сороковой квартиры, как раз открывшая дверь.
Оксана эмоционально и коротко объяснила ситуацию. Валентина покачала головой:
– Ну, народ… Давай помогу, что ли…
Вдвоем они быстро ликвидировали неприятную ситуацию.
– Валь, так ты насчет электронного замка подумаешь? У тебе ж двое девочек, а в подъезд заходить страшно.
– Оксана, не приставай! Я это уже проходила! Я – против!
На следующий день, в пятницу, в двери позвонили. Пришли мастера из ЖЭКа.
– Это вы Оксана? Нам сказали все вопросы по деньгам на материалы решать с вами.
– Да, конечно, – согласилась Оксана, – вот вам тысяча шестьсот гривен. Начинайте, а я пока остальные соберу.
– Маловато будет… – покачал головой мастер, мужик лет шестидесяти-шестидесяти пяти.
– Я же говорю, сегодня-завтра дособираем, – Оксана чуть ли не силой вложила мужику в руку деньги, – начинайте!
– Ну, ладно… – пробормотал мужик, – только смотрите, мы ответственности не несем. Не будет материалов – на полдороге работы бросим!
И процесс пошел. Праздник Восьмого марта встретили с грязнющим подъездом – ремонтники как раз ободрали стены. Все было в белой пыли и осыпавшейся штукатурке. В квартиру можно было войти только после того, как минут пять тщательно вытирать обувь о влажную тряпку. Кто-то терпел молча, кто-то ругался: не могли, мол, начать после праздников. Больше всех выступал Володька из пятьдесят третьей квартиры. Оксану это достало, и в разговоре она уже в выражениях не постеснялась. Володька оторопел, когда его послали по краткому, но весьма определенному адресу:
– Я… Ты… Это как…
– Молча! Возьми тряпку и помой свою лестничную площадку! Вот и будет тебе чисто! Кто тебе ее мыть будет?
– Так это… А почему это я?
– А кто?
Володька тут же заткнулся и молча вернулся в квартиру.
Пришел вечер пятницы. За ужином Оксана рассказывала о том, что произошло за день. Ремонт продвигался, и это было видно невооруженным взглядом. Михаил с аппетитом доел фирменный борщик, положил в пустую тарелку ложку и посмотрел на жену:
– Ну, так что же… Завтра пойдем собирать деньги на домофон. Хотя, почему завтра? – он посмотрел на часы, – вот сейчас доедим и пойдем.
Рука Оксаны замерла возле рта.
– Как… Да мы… Да ты… Мы же еще с ремонтом не закончили! Это же…
– Спокойно, Оксана. Сделать ремонт в подъезде – это полдела. Даже четверть дела. И второе – надо ставить сверхзадачи. Вот тогда будет, чем гордиться! Ну, когда их решим, конечно! Я тут пробил по Интернету…
– Да причем здесь Интернет. В первом подъезде и в других одна и та же фирма ставила. Сейчас я позвоню Тамаре, она телефон подскажет.
Через полчаса все выяснили. Вместе с домофоном надо было менять и двери. Все вместе стоило приблизительно семь с половиной тысяч. Точнее скажут, когда замеряют дверной проем.
– Двести двадцать гривен с квартиры, да плюс сто десять за ремонт. Нормально за человеческую жизнь. Айда в подъезд!
Только вышли из квартиры, как с первого этажа донеслись приглушенные вопли.
– Что еще?! – и Михаил, прыгая через ступеньки, понесся вниз. Следом за ним заспешила и Оксана.
– Это Валя! Валька это из сороковой квартиры! – закричала она, узнав голос.
Соседка стояла возле своих дверей, в ужасе охватив голову ладонями. Двери в подвал были распахнуты. На дверной ручке болтался сорванный замок, а на ступеньках лежал грязный, вонючий мужик. Это был типичный бомж. Не типичным было то, что на ступеньки из-под его тела вытекала кровь. Михаил кинулся к нему, крикнув на ходу Валентине:
– «Скорую» и милицию! Быстро!!!
Кроме вони давно немытого тела, от мужика порядочно несло алкоголем. Михаил поморщился, но, преодолев отвращение, нащупал пульс на запястье.
– Нормально… Живой…
Тут же приехала «скорая». Увидев лежащего на ступеньках бомжа, врач поморщился.
– О Господи…
В подъезд заглянул милиционер.
– Что у вас тут?
Как врач «скорой» ни крутил носом, а бомжа пришлось забрать. У него была ножевая рана в живот. После того как все разъехались, а бомжа увезли, Валентина положила Оксане руку на плечо и произнесла негромко:
– Я – за! Хватит!
Михаил и Оксана поднялись на лифте на девятый этаж и пошли по квартирам. Началось то же, что было и со сбором денег на ремонт: на фига это нужно? Нет денег… Спросите у хозяев… Вот дождусь пенсии… Мы еще за ремонт не отдали… Володька с пятого этажа вообще чуть в драку не полез. Но все-таки что-то да сделали! Еще шесть квартир отдали деньги за ремонт, а десять и на установку домофона. С этими деньгами расходы на ремонт закрывались полностью, и еще оставалось немножко на аванс. Вернувшись в квартиру, Михаил позвонил на «домофонную» фирму. Договорились, что представители ее придут в течение недели, предварительно позвонив. Уже после этого Оксана в изнеможении упала в
