Рух життя, або Динамо - Олександр Сергійович Подерв'янський

Та оборачивается и одаривает его брезгливой гримасой. Ее красивая молодая жопка тает в утренних солнечных лучах. Соломенный бычок мирно пасется в цветах ужасающей величины, окружающих двор. Точно такие же цветы нарисованы на титанических воротах поместья. Огромные бугаи. Свиньи, величиной с сарай. Оглобля, воткнутая в землю, из которой прямо на глазах вырастает: то ли тарантас, толи «мерседес». Вывалявшиеся в пыли вместе со свиньями толстые дети швыряют друг в друга песок. Приська тяжело вздыхает, глядя на весь этот рай.

Пріська. Господи, Господи, а нам от не дав Бог діточок, не дав щастя.

Во двор входит Мыкола Гнатович, муж Приськи. Немолодой, но еще крепкий, с обветренным морщинистым лицом и узловатыми руками.

Микола Гнатович. Ану дивись, бабо, що я тобі приніс! (Говорячи це, він виймає з-за пазухи дику качку.) Обережненько, обережненько!

Приська аккуратненько беретутку, которая и не пытается вырываться.

Пріська. Ой Господи, що то за дід скажений! Тільки вчора отого броненосця Потьомкіна приніс, а сьогодні ще качку, а бідненька ж вона, маленька, ще й ніжка зламана, куди ж нам стільки? А ще хлопці приходили, казали – маку нема на городі… (Стара мало не плаче.)

Микола Гнатович. Не плач, стара. Як нема, то ще посієм.

Старики идут в хату, где, отодвинув всевозможную срань от печки, любовно устраивают утке гнездо. Бабка страстно шепчет молитву, обратившись на образа в углу. Мыкола Гнатович машинально берет с вешалки сытого и толстого удава и, обмотавшись им, как кашне, выходит во двор, садится на скамейку. Затем из-под скамейки он достает журнал «НАТАЛИ», открывает его наугад, разрывает напополам обнаженную мисс Европу и сворачивает из нее козью ногу Раскуривает Броненосцы тем временем, жадно чавкая и отпихивая друг друга, поглощают пойло.

Мыкола Гнатович ласково, как скрипач скрипку, гладит их пластмассовые спины.

Микола Гнатович (лагідно). Потьомкін, тварюка, їж, маленький, їж. (Задумливо.) Кожне Боже створіння дітей має.

І в нього десь бігає. Маленьке таке, а вже тоже – Потьомкін. Тільки в нас з тобою, бабо, нічого нема…

Приська стоит в дверях хаты с маком в руках.

Пріська (наче провинилася). Оце тільки трішки знайшла. Піду діточкам однесу.

Исчезает в направлении огорода. Мыкола Гнатович задумчиво покачивает головой. Замечает Михайлика, который с тоски выбивает гобелены курицей. Белые перья печально планируют на покрытый птичьим пометом двор.

Микола Гнатович. Такі діла, Михайлику… Це тебе мати до роботи приставила?

Михайлик. Ага.

Микола Гнатович. А бичків ще ліпиш?

Михайлик. Ага.

Микола Гнатович. Ану, ондечки, я тобі соломи зараз дам.

Мыкола Гнатович выдирает из клуни свежие пучки соломы, а из павлина – перо и дарит мальчику. Павлин возмущенно и мерзко орет. Ко двору Михайлика на огромнейших лошадях подкатывает Киндрат Омельянович, его отец и хозяин поместья. Мягкою походкой тигра крадется он в свой двор, пряча что-то под полою пиджака. И конечно же, приклеивается к бычку. Приглушенно матюгаясь неприличными и бессовестными выражениями, пытается отодрать от одеяния своего соломенное животное, и тут же в вихре перьев (Михайлик уже добрался до толстых роскошных перин), в стиле «Сказок 1001 ночи» перед коварным мужем возникает Мотря.

Мотря. Чого стоїш як пень? Бугаї не нагодовані… (Михайлику.) Щожти робиш, га? Весь двір пір'ям позакидав, клятий! І за шо мені отаке?

Мотря молниеносно отдирает бычка от мужа и швыряет его во двор Мыколы Гнатовича, затем отнимает у сына курицу и, описывая птицею замысловатые кривые, снимает с веревок Михайликову работу.

Мотря. Нічого. Попадеш в училище – там тебе хлопці навчать. Вони тобі покажуть бичків. Вони тобі покажуть пір'я!

Киндрат Омельянович не обращает ни малейшего внимания на эту гневную тираду. Выждав момент, когда Мотря отвернулась, он засовывает в будку Бровка какой-то таинственный предмет. Пес радостно скачет, норовя поцеловаться с хозяином. Мотря, обвешанная богатством: коврами, парчой и перинами, энергично передвигается по двору.

Внезапный рев моторов. Байкеры проносятся мимо дома, затем возвращаются назад, бесцельно газуя. Мотря выбегает за ворота.

Мотря. Хлопці! Ану постривайте!

Байкер. Чого тобі, тітко?

Мотря. Хлопці, я вас попрошу, ви старші, візьміть з собою мого. Повчіть його трохи, чи що? (Ласкаво до Михайлика.) Михайлику, синку, йди сюди, не бійся. (Далі вже суворо, оскільки Михайлик не без підстав боїться цих страшних бандитів.) Я тобі що сказала! Бистро йди сюди і катай до хлопців!

Всё это она вещает типичной полтавской скороговоркой, подпихивает Михайлика, садит его в седло. Михайлик осторожно, с любовью прижимает к себе павлинье перо – подарок Мыколы Гнатовича.

Байкер. Годиться.

Виртуозно сплюнутый окурок летит в роскошные мальвы.

Миг, и все исчезает в реве, пыли и чаде. Мотря выходит за ворота и смотрит вдаль, как мать казака на картине Дерегуса. Киндрат Омельянович сидит на лаве, словно Будда среди перьев, и с наслаждением, слюнявя палец, пересчитывает толстую пачку банкнот. Перья продолжают тихо и плавно планировать.

Кіндрат Омелянович. Як зимою…

Два отпрыска, бросавшиеся песком, подползают к папаше. Все трое отличаются друг от друга всего лишь размерами.

Старшенький. Папа, а шо лучче, пулемет ілі танк?

Кіндрат Омелянович. Танк лучче. По пулемьоту раз вшкварить, і – харош. А танк – броненосець. Йому не страшно.

Отец и дети сидят рядком, как Будды в китайском храме. Киндрат Омельянович продолжает пересчитывать деньги. В собачьей будке Бровко, рыча и повизгивая, перекатывает лапами бутылку шампанского, пытаясь ее открыть. Во дворе Мыколы Гнатовича лежит соломенный бычок. Мыкола Гнатович с интересом рассматривает его устройство.

Пріська. Замість бичком бавитись, ти б краще пішов та соломи набрав. А то вже все із клуні повисмикував! І то ж, хіба – Михайлику?

Микола Гнатович. То ж дитина. Хай бавиться. Нам би з тобою, бабо, хоч такого!

Баба огорченно идет в огород. Мыкола Гнатович, обмотавшись удавом поудобнее, встает с лавы.

Микола Гнатович (до удава). Ну що, пішли, Борю?

Удав похотливо высовывает кончик языка.

Кіндрат Омелянович (кричить через все подвір'я). Миколо Гнатовичу, а він у тебе миші їсть?

Микола Гнатович. Ніт. Він мишей зовсім не чіпа. Взагалі, Кіндрате Омеляновичу, з мишами треба поводитись так, як хочеш, щоб миші поводились з тобою.

Мыкола Гнатович идет со двора. Павлин распускает хвост, салютуя хозяину. Киндрат Омельянович с омерзением плюет ему вслед.

Возле